Вызов

Директор завода Георг Карлович Дреер, сидя во главе стола в своём огромном кабинете, проводил очередную планёрку. Начальники служб и цехов, и другие заводские руководители сидели по обе стороны этого стола и с трепетом внимали указаниям директора. Его громкий бас разносился по кабинету, и присутствующие втягивали головы в плечи, выслушивая сыпавшиеся направо и налево разносы и со страхом ожидая, когда очередь дойдёт и до него. Ох, и крут же был Георг Карлович! В выражениях он не стеснялся. Мало кто из присутствующих осмеливался вступать с ним в пререкания. И уж тем более никто не был уверен, что из-за пустякового повода, а то и вовсе без повода, не будет понижен в должности или просто уволен с завода. Вот и сейчас директор жестоко разносил начальника транспортного цеха. -А скажите – ка нам, Соловейчик, почему задерживается отгрузка продукции соседнему заводу? Если они выставят штрафные санкции, я их покрою за Ваш счёт! -У нас трудности с автотранспортом. Водителям начисляют оплату, исходя из длины пробега. Поэтому им не выгодно перевозить грузы на территорию, которая находится у нас за забором. Я давно предлагал приобрести несколько тракторов с прицепами, и проблема была бы легко разрешена, - храбро ответил Соловейчик. -Не перекладывайте с больной головы на здоровую. Вы начальник транспортного цеха, вот и решайте проблему. До Вас возили грузы и не задавали глупых вопросов. Соловейчик прекрасно знал, как действовал его предшественник, который приписывал в документах недостающий километраж. И понимал также, что такая практика может рано или поздно кончиться очень печально. Только без помощи дирекции разорвать этот порочный круг он не мог. Оставалось либо рисковать, либо увольняться. Но оставить неплохо оплачиваемую работу, имея на руках больную жену и большую семью, он позволить себе тоже не мог. Не дождавшись ответа, директор нетерпеливо встал. Его массивная фигура, как гора, возвышалась над столом, холодные сероголубые глаза грозно уставились на начальника транспортного цеха. -Ну, что, Соловейчик? Я не слышу ответа. Готовы ли вы срочно исправить положение? -Готов, - с трудом выдавил из себя Соловейчик. -Ну, что ж, раз так, все свободны. Оставшись один, директор задумчиво прошёлся по кабинету. Выходец из Прибалтики, имевший типично прибалтийскую внешность, он, несмотря на изрядную полноту, в свои 55 лет ещё пользовался немалым успехом у женщин, да и ему самому ничто человеческое не было чуждым. Однако, должность директора отнимала слишком много сил и времени, и он мечтал сменить её на не менее доходную, но более спокойную работу в научной сфере. Степень кандидата наук, которую он заблаговременно приобрёл, была для этого слабым трамплином. Закончившаяся планёрка вызвала в его памяти недавний разговор с женой. Она сообщила тогда, что её племянница собирается выйти замуж за молодого парня, с которым они встречаются уже несколько лет. Этот парень – очень способный инженер, изобретатель, с хорошей математической подготовкой, автор какого – то нового способа обработки металлов. Но он живёт в общежитии, стоит на очереди на жильё, а шансов получить его в ближайшее время очень мало. Жена просила его взять будущего родственника к себе на завод и помочь ему в получении квартиры. Тогда они с женой поссорились. Узнав, что фамилия парня – Соловейчик, он кричал, что только Соловейчиков в его семье и не хватает. Теперь, услышав знакомую фамилию, он подумал, что и в самом деле этот парень сможет быть ему полезен. Вечером он встретился у себя дома с племяницей и её избранником. Юрий Соловейчик оказался младшим братом Семёна Соловейчика, того самого начальника транспортного цеха. Пока женщины убирали со стола, Георг Карлович пригласил будущего родственника в кабинет и без обиняков предложил ему сотрудничество на взаимовыгодных условиях. Он берёт Юрия к себе на завод, даёт хоршо оплачиваемую должность в лаборатории, обеспечивает получение втечение года квартиры в новом доме, создаёт все условия для проведения исследований, а Юрий готовит для Георга Карловича докторскую диссертацию. После её завершения он сможет заняться своей кандидатской диссертацией под руководством Георга Карловича. Юра, взвесив все за и против, с этим предложением, скрепя сердце, согласился. Конечно, было унизительно батрачить на кого-то, но с другой стороны, в одиночку он всё равно довести свою разработку до серьёзного внедрения не сможет. А так, появятся условия для работы, и его детище увидит свет, пусть и под чужим именем. А там, Бог даст, появятся и другие идеи. И Юрий горячо принялся за дело. За несколько лет он доработал свой метод применительно к различным видам обработки, получил совместно с директором несколько изобретений, опубликовал с ним в соавторстве ряд статей в солидных журналах, написал для него моногрфию и докторскую диссертацию. Но и директор выполнил свои общания тоже. Уже через год Юрий и его жена въехали в квартиру в новом доме. Зарплата и премиальные позволяли им жить безбедно. В работу Юрия никто не вмешивался, а подготовленные Юрием статьи легко попадали в печать. Себя директор при этом тоже не забывал. Когда диссертация была написана, он использовал все свои связи для прохождения через многочисленные барьеры на пути к защите. Юрию оставалось только подготовить автореферат, плакаты и доклад для диссертанта. И делал это он с подъёмом, надеясь избавиться, наконец, от тяготивших его обязанностей и получить возможность заняться своими делами. Защита прошла без осложнений. А вскоре новоиспеченный доктор технических наук был избран членом-корреспондентом Республиканской Академии Наук и назначен директором научно-исследовательского института. Сбылась сокровенная мечта Георга Карловича. Теперь ему не надо было больше обеспечивать любой ценой выполнение нереальных планов, решать многочисленные хозяйственные и социальные проблемы, ежедневно рисковать головой, нарушая постоянно бесчисленные запреты и ограничения, без чего нельзя было обеспечивать функционирование предприятия. И он мог теперь в полной мере наслаждться жизнью. Он увлёкся охотой, банькой, завёл себе любовниц, которых периодически обновлял. А вот в услугах Юрия Соловейчика он больше не нуждался. Теперь на него работали многочисленные опытные научные сотрудники и десяток амбициозных аспирантов, почитающих за честь удостоиться подписи высокого начальства на своих творениях. Георг Карлович относился к числу тех людей, которые не прощают ни обид, ни оказанных им услуг. Они считают унизительным чувствовать себя кому-то обязанным. Поэтому даже вид Юрия Соловейчика вызывал у Георга Карловича сильное раздражение. Хотя он формально числился у Юрия научным руководителем, он всячески уклонялся от контактов со своим аспирантом. На первых порах тот не переживал. Он и так делал всё сам. Но наступил этап, когда требовалась помощь руководителя в подборе оппонентов, ведущих организаций, по продвижению работы на апробацию и защиту. Не дождавшись этой помощи, Юрий был вынужден был заниматься этими вопросами сам. Благодаря связям, которые у него появились при участии в многочисленных конференциях и семинарах, он кое-как преодолел наконец все трудности и вышел, наконец, на защиту на Большом Совете. Доклад диссертанта был принят Советом доброжелательно. Юрий успешно ответил на все вопросы. Затем выступил Георг Карлович. Обычно научный руководтель в своём выступлении обращает внимание на новизну и научную ценность разработки, выделяя наиболее сильные стороны работы. В данном случае Георг Карлович поступил с точностью до наоборот. Он подробно остановился на тех аспектах проблемы, которые по его мнению были автором недостаточно проработаны, и завершил выступление неожиданным выпадом проти членов Совета. О заявил, что они годами протирают штаны в своих институтах, а молодой производственник за пару лет сумел сделать для науки больше, чем они вместе взятые за всю жизнь. Это была явная провокация, расчитанная на то, чтобы восстановить Учёный Совет против диссертанта. Это поняли все болельщики Юрия, присутствующие в зале, и официальные опоненты. Оба оппонента положительно оценили диссертационную работу выразили мнение, что замечания уважаемого Георга Карловича не совсем корректны. Недоработанные по его мнению вопросы выходят за рамки заявленной темы диссертации, и автор обоснованно ими не занимался. Кроме того, непонятно, почему научный руководитель не поднял эти вопросы на апробации и допустил работу к защите. Несмотря на дружную поддержку оппонентов и положительные отзывы от ведущих организаций, у членов Совета уже сложилось негативное отношение к диссертанту. Они посчитали себя оскорблёнными и дружно проголосовали «Против». Когда решение Совета было объявлено, встал старший брат Юрия Семён Соловейчик и публично обвинил профессора Дреера в сознательном срыве защиты своего аспиранта. Он заявил также, что докторская диссертация профессора и все связанные с ней публикации были написаны его братом. Рукописные черновики сохранены и будут представлены на экспертизу. Председатель Совета заявил, что обвинения будут расследованы, для чего Совет создаст комиссию. На следующий день начальник транспортного цеха Семён Соловейчик был арестован в своём служебном кабинете. В его квартире и квартире его брата Юрия были произведены обыски, изъяты различные документы, и в том числе все рукописи, имеющие отношение к диссертации профессора Дреера. Семёна Соловейчика обвинили в многолетних приписках, мошенничестве и приговорили к 6 годам тюремного заключения. Юрия уволили с работы. Какое-то время он тщетно пытался устроиться на инженерную должность, но потом, отчаявшись, устроился на работу фрезеровщиком. Очень скоро он стал ведущим рационализатором завода, неплохо зарабатывал, получал премии, что позволило ему содержать свою семью и семью своего старшего брата. Прошли годы. Семён Соловейчик отбыл весь срок своего заключения и вышел, наконец, на свободу. А через некоторое время братья перехали со своими семьями в Израиль. Профессор Дреер за это время похоронил жену и стал Академиком. Достигнув таких высот, он задумался о вечном, решив вписать своё имя золотыми буквами в анналы науки. Существуют же законы Гауса и Вейбула? Значит должен появиться и закон Дреера. Для решения этой великой задачи он направил усилия всех отделов вверенного ему института. Однако, в разгар этой великой битвы в институт зачастили различные комиссии, проверявшие научную и финансовую деятельность института, и идеологическую обстановку. Секретарьша директора сообщила по секрету, что причиной такого ажиотажа является получение директором вызова от своей племянницы на отъезд в Израиль. Это стал немедленно известно компетентным органам. Дреера вызвали в КГБ и президиум Академии. Он клялся, что вызова не просил, никакого отношения к евреям не имеет, и даже наоборот, на дух их не переносит. Но ничего не помогало. Уже принято решение о том, что Дреера снимают с работы и отправляют на пенсию. А секретарьша президента Академии сказала, что все понимают, что вся эта история – примитивная провокация. Просто её использовали как повод, чтобы освободить место для нужного человека.