К шестидесятилетию гибели
Минского гетто
“…В это гетто люди не придут.
Люди были где-то. Ямы тут.”
И.Г.Эренбург.
В деревне Тростенец покой и тишина.
Но вдруг открылся лагерь пионерский.
Всего два месяца, как кончилась война,
И наш директор носит китель офицерский.
Нас как-то на прогулку повели
И возле свалки мусора и хлама,
Гуляя, мы случайно набрели
На странные, заброшенные ямы.
А в них осколки обожжённые костей
Все вперемешку с пеплом и золой.
Тут кто-то шустрый из моих друзей
Вдруг прыгнул в яму, потащив меня с собой.
-Смотри, что я нашёл. Да это же -кольцо!
Я думаю, оно немало стоит.
Протёр его платком и сунул мне в лицо.
На солнце камешек сверкнул, как капля крови.
Теперь, конечно, остальных не удержать.
Все в ямы ринулись без всякого порядка,
И чем попало принялись копать,
И наступила “золотая лихорадка”.
Директор на линейке нас стыдил,
От возмущения и гнева багровея:
-Ведь крематорий в этом месте был,
И в ямах тех фашисты жгли евреев!
Я этим был буквально потрясён,
Не спал всю ночь, не находя ответа:
Что, если в этих ямах был сожжён
Мой дед, погибший в Минском гетто.
И оживала боль в душе опять
На улице с назвением забытым,
Куда я приходил, чтоб постоять
У края Минской Ямы знаменитой.
Здесь тысячи евреев смерть свою нашли
Под пулями фашистских автоматов.
Лишь скромный памятник поставить им смогли
Благодаря усилиям еврейских меценатов.
Теперь построен здесь мемориал,
Чтобы потомкам правду страшную поведать,
Пусть не совсем такой, как я мечтал,
Зато здесь собираются евреи в День Победы.
Они идут сюда, чтоб вместе вспоминать
Погибших мирных граждан и солдат.
Они идут сюда, чтоб вместе помолчать,
И пепел Тростенца стучит в сердца их, как набат.